"В США сейчас ведется дискуссия о колониальных памятниках. Россия показывает, каким курьезным образом можно обращаться с исторической памятью", - пишет немецкое издание Die Tageszeitung.

"На горе Рашмор в Южной Дакоте высечены из камня портреты четырех президентов США. Возникает вопрос, не следует ли их разрушить, ведь только двое из этих отцов отечества не были рабовладельцами: Авраам Линькольн и Теодор Рузвельт (в Нью-Йорке недавно снесли другую статую Теодора Рузвельта из-за ее расистской символики)". Джордж Вашингтон в свою очередь владел 300 рабами, в то время как Томас Джефферсон не только считал своей собственностью более 600 человек, но и зачал со "своей" рабыней несколько детей", - отмечает журналист Марко Д'Эрамо.

"Поэтому вопрос о сносе памятников не является полемическим, он лишь выявляет неопределенность в нашем отношении к lieux de mémoire, "местам памяти", понятию, которое ввел в 1978 году французский историк Пьер Нора (...)".

"Эта неопределенность особенно опасна в Соединенных Штатах, так как здесь рабовладение уходит корнями глубоко в историю. Ведь рабовладельцами были не только президенты Вашингтон и Джефферсон, но и Джеймс Мэдисон, Джеймс Монро - автор знаменитой доктрины Монро, - Эндрю Джексон, Джон Тайлер, Джеймс Полк и многие другие. Рабами владела даже семья генерала Улисса Гранта, который привел войска северных штатов к победе над рабовладельческим югом".

"Мы находимся здесь в дебрях, где хотим провести различие между тем, что является историей страны, и тем, что стоит в политической повестке дня", - пишет издание.

"Каким курьезным образом можно обходиться с такими противоречиями исторической памяти, показывает постсоветская Россия", - отмечает автор статьи. После распада СССР Ленинград снова стал Санкт-Петербургом, однако область по-прежнему называется Ленинградской.

"Еще более примечательным является случай Екатеринбурга, города, где в 1918 году был убит царь Николай II со своей семьей. В советское время город назывался Свердловском в честь функционера Якова Михайловича Свердлова, который распорядился о расстреле Романовых. С 1991 года город снова зовется в честь императрицы Екатерины Великой, однако область по-прежнему называется Свердловской. К тому же большая улица, на которой стоит новый памятник мученической смерти семьи Романовых, называется улицей Свердлова, которая затем переходит в улицу Карла Либкнехта".

"Похожая игра касается и Иркутска вблизи озера Байкал: большая, названная в честь Карла Маркса улица ведет к площади, на которой стоит статуя Александра III, самого реакционного императора XIX века".

"На Дальнем Востоке России, во Владивостоке, в порядке исключения в центре города нет памятника Ленину и Марксу. Город был цитаделью "белых" во время гражданской войны, и это становится заметным уже по прибытии. В зале ожидания конечной станции Транссибирской магистрали стоит небольшой алтарь, посвященный тогдашнему цесаревичу Николаю II, который в 1891 году положил начало строительству пути. И тем не менее центральная площадь этой столицы контрреволюции называется Площадью борцов революции".

"Этот эклектизм все же не является невинным, сквозь него виднеется шовинизм. Все, будь то царисты или большевики, должны быть сыновьями одной, вечной России-матушки. Вспоминаются бессмертные слова Самуэля Джонсона: "Патриотизм - последнее прибежище негодяев". Тем не менее нельзя не признать, что в этих российских городах помнят о людях, забытых в других местах: анархист Петр Кропоткин, именем которого в Новосибирске назван целый район; Либкнехт в Иркутске или Жан-Поль Марат - о нем, Робеспьере и Сен-Жюсте не помнят почти нигде во Франции; и, наконец, несколько трогательно прогуливаться в центре Сибири по парку Парижской коммуны в Иркутске", - пишет Die Tageszeitung.